«Мы почти не разговариваем»

Год спустя после теракта 7 октября мой день начинается как обычно — с прогулки к кафе, где я работаю с ноутбуком. К этому часу главная улица иерусалимского районаМы не уточняем его название из соображений безопасности. уже полна суеты. Рев мотоциклов смешивается с гулом пролетающих мимо «скорых». На долю секунды я цепенею, готовая сорваться в бомбоубежище: далекая сирена на миг возвращает меня на год назад, в то утро, когда нас разбудила воздушная тревога. Но нет, сегодня это всего лишь обычный шум большого города.

У входа в кафе мой взгляд останавливается на огромном плакате в милитаристском стиле. Раньше я его не замечала.

Внутри кафе привычный гул голосов на иврите и английском. Звон чашек и аромат свежесваренного кофе создают атмосферу, типичную для любого кафе в мире. Но стоит присмотреться — и замечаешь, что повсюду солдаты и резервистыРезервистов можно отличить от обычных гражданских, так как они имеют при себе оружие. не при исполнении. Один из них, с автоматом на плече, пытается одновременно говорить по телефону и натянуть ботинок на ножку своей маленькой дочери.

Я устраиваюсь на излюбленном месте в углу и открываю ноутбук. В кафе заходит СараИмя изменено — еще одна завсегдатая. На ее лице привычная улыбка, но глаза выдают тревогу и усталость. Ее старшего сына отправили служить на границу с Ливаном. Пока она ждет свой заказ, мы тихо обмениваемся последними новостями. Говорим вполголоса, будто боясь спугнуть хрупкое спокойствие этого утра.

Следующие несколько часов я работаю, время от времени наблюдая за посетителями. Разговоры то и дело сворачивают на конфликт, на друзей и родных, находящихся сейчас в горячих точках или эвакуированных; люди вспоминают, где были год назад, когда пришли новости об атаке на юге Израиля. Среди этих разговоров также возникают темы работы, учебы и повседневных забот.

Через какое-то время я выхожу подышать воздухом — снова натыкаюсь на милитаристский плакат за окном и рассматриваю его подробнее. На нем изображены три мужских силуэта с оружием в руках, они стоят спиной к зрителю и смотрят на закат или восход. Надпись гласит:

Израиль сегодня! Израиль завтра! Израиль навсегда!

Над зарисовкой возвышается израильский флаг. Внизу виднеется надпись «Хадар: торговый центр Иерусалима». Раньше на этом месте находилась реклама Сваровски. Блеск кристаллов сменился на блеск оружия, эстетика индивидуализма и гедонизма на милитаризм и агрессивный патриотизм.

Я задумываюсь: почему не сразу обратила внимание на этот плакат — сколько людей тоже прошли мимо, не заметив ничего необычного? Его послание одновременно кричаще и неприметно. Оно поражает своей обыденностью и как нельзя лучше отражает перемены в израильском обществе за последний год.

Повсеместное присутствие военных всегда было отличительной чертой Израиля. Помню, как почти каждый, кто приезжал ко мне в гости из-за границы, удивлялся, сколько на улицах солдат и гражданских (резервистов) с оружием на плече. В тех местах, откуда они приехали, редко увидишь столько вооруженных людей в общественных местах. А израильтяне уже этого не замечают: для них (нас) это стало нормой.

Еще одна деталь городского пейзажа — портреты израильских заложников, удерживаемых ХАМАС251 человек был похищен ХАМАС 7 октября 2023 года. К октябрю 2024 года в Израиль были возвращены 154 человека: 117 живых и 37 тел.. Год назад возле портретов часто собирались группы людей, которые вспоминали подробности из биографий заложников. Раньше эти изображения выбивали из привычной колеи, заставляли остановиться. Сегодня они так же обыденны, как карта города или расписание автобусов: их замечают разве что туристы.

Я думаю о том, что проблема заложников оказалась погребенной под грузом повседневных забот: поездок на работу, покупок, школьных дел детей, планирования отпуска. Конечно, заложники все еще остаются в повестке. Просто мы выделили для них строго отведенное время: еженедельные митинги или сегодняшний день годовщины 7/10. Но не более того. В конце концов, нельзя же полностью остановить свою жизнь ради них. Тем более не опаздывать же из-за этого на йогу и не двигать другие события в календаре.

Я также думаю о пустоте, зияющей в этом пейзаже: о пугающей лакуне неговорения о смертях палестинцев, разверзшейся перед нами, израильтянами, которые слишком слепы и беспечно не осознают, что ходят по краю пропасти. Я думаю о беззвучном крике десятков тысяч40 тысяч человек погибли в Газе по данным ООН. В списке Минздрава Газы значится 34 344 убитых палестин:ки., к которому мы глухи. Я думаю о невесомой, но непроницаемой пелене, которой мы укрыли эту пропасть.

Я думаю о Газе и о том, как общество Израиля сделало эту ситуацию возможной

Год назад, в дни после теракта 7 октября, политики и общественные деятели начали использовать риторику, которая тогда казалась экстремальной. Члены кабинета министров и КнессетаПарламент Израиля говорили о том, что в секторе Газа нет не вовлеченных в террор людей и что ответственность за теракт 7 октября лежит на всей палестинской нации. Выступали за восстановление еврейских поселений в секторе Газа и за поощрение «добровольной эмиграции» палестинцев из сектора, а также сообщали, что нынешняя операция в Газе — это НакбаНакба (араб. النكبة, "Катастрофа") — это массовое изгнание палестинцев с их земель в 1948 году в результате создания государства Израиль. Около 700 000 палестинцев были вынуждены покинуть свои дома, что привело к разрушению сотен палестинских деревень. Накба остается важным символом палестинской идентичности и национальной трагедией.-2023. А Министерство разведки вообще опубликовало проект по переселению 2,3 миллиона жителей сектора Газа на Синайский полуостров в Египте. Министр по делам наследия Израиля даже предлагал использовать атомную бомбу на территории Газы. После этого заявления сообщали, что Нетаньяху отстранил министра от работы, но тот продолжил участвовать в заседаниях правительства.

Эти настроения передались и в армейские ряды. В видеороликах, которые до сих пор свободно распространяются в социальных сетях, израильские солдаты показывали, как избивают и унижают задержанных палестинцев, некоторые из которых были освобождены вскоре после издевательств. «Пусть сгорит ваша деревняЭту фразу используют израильские ультраправые активисты в отношении палестинских деревень.», — пели и танцевали солдаты бригады «Биньямин».

Риторику политиков подхватывали и поп-звезды, журналисты, генералы в отставке и инфлюенсеры. Они выступали в социальных сетях, на популярных телеканалах и вживую перед солдатами ЦАХАЛ. «Сотрите Газу. Не оставьте там ни одного человека» и «Зарезать их всех и сжечь живьем» — сегодня эти провокационные заявления стали более частыми в израильском публичном дискурсе.

Но такие убеждения не только распространяются риторически, но и превращаются в реальные атаки на тех, кто не согласен с государственной линией. Так, в октябре 2023-го десятки ультраправых активистов угрожали жизни израильского левого и ортодоксального журналиста Исраэля Фрея. Они бросали сигнальные ракеты в его дом в пригороде Тель-Авива, а некоторые из них преследовали его и после того, как ему удалось сбежать оттуда. Активистам не понравилось, что Фрей посвятил кадиш — еврейскую молитву скорбящих — женщинам и детям, убитым в Газе.

В феврале 2024 года объектом нападок стал другой израильский журналист и режиссер — Юваль Абрахам. После его выступления на Берлинском международном кинофестивале, где он осудил «ситуацию апартеида» и призвал к прекращению огня в Газе, Абрахам начал получать угрозы расправой. Ситуация обострилась настолько, что журналист отменил свой рейс домой в Израиль из соображений безопасности.

Местные муниципалитеты также оказались под влиянием политиков и журналистов. Например, муниципалитет Петах-Тиквы уволил школьного учителя истории Меира Барухина и подал не него заявление в полицию. Меньше чем через месяц силовики провели обыск в его доме, конфисковали компьютеры, арестовали его самого на основаниях «намерения предать страну» и определили до суда в одиночную камеру.

«Преступление» педагога состояло в публикации нескольких постов в фейсбуке, в которых он выразил сочувствие жителям Газы и раскритиковал действия ЦАХАЛ. В январе израильский суд отменил решение об увольнении Барухина, но муниципалитет Петах-Тиквы намерен его обжаловать.

Чаще репрессиям подвергаются палестинские граждане Израиля. Феминистская организация «Каян» запустила для них горячую линию в октябре 2023 года. За первые три недели войны им поступило около 650 звонков, многие из которых касались слушаний о внезапном увольнении. Жалобы поступали отовсюду — от супермаркетов и служб доставки до бухгалтерских фирм. Юристы, защитники прав и активисты рассказывают, что на рабочих местах со смешанным этническим составом работников евреи доносили на палестинцев своему начальству и даже в полицию. Они просматривали аккаунты своих палестинских коллег и искали то, что можно проинтерпретировать как «поддержку ХАМАС». Юристы также рассказывают о телеграм-каналах, которые «доксятПоиск и/или публикация личных данных человека без его согласия.» и деанонимизируют палестинских граждан Израиля, которых считают недостаточно лояльными государству, публикуют их телефонные номера и адреса.

А совсем недавно, в сентябре 2024-го, 12-летнюю арабскую ученицу отстранили от занятий, после того как она выразила сочувствие детям в Газе во время дискуссии. Одноклассники обвинили ее в поддержке ХАМАС, оскорбляли и угрожали, а также кричали: «Пусть сгорит твоя деревня!». Школа объяснила отстранение необходимостью защитить девочку и провести расследование, однако представители Министерства образования обвинили ее в «подстрекательстве против армии». Отец девочки решил не отправлять в школу и свою вторую дочь из-за опасений преследования.

От милитаристских плакатов на улицах до травли в школах и на рабочих местах — все это звенья одной цепи милитаризации и радикализации общества. Эта агрессивность меняет не только видимый ландшафт, но и незримый — социальный и психологический. Как живется в этих новых условиях арабским гражданам Израиля? Об этом мне рассказала Салли Абед из движения «Стоим вместе»:

«​​Когда испытываешь столько страха и угроз, когда так мало пространства для разговора, это создает полный политический паралич. Мы почти не разговариваем.

“Хороший араб” — это тот, кто говорит о варварстве ХАМАС и подчеркивает свою израильскую идентичность. Нет места для араба, который страдает, идентифицирует себя как палестинца и болеет за палестинцев.

Моя подруга работает в Хайфе, у нее есть коллега. Несколько дней назад она показала мне сториз об убийствах в Газе, которые та выложила, написав: "Пусть все они умрут до единого". Моя подруга была в шоке, но у нее нет возможности говорить об этом, потому что она не может рисковать своей работой.

Мой партнер ехал на работу на такси. Водитель услышал, как он говорит по-арабски, и спросил: “Ты мусульманин или христианин?” — “Христианин” — “Тогда ладно, но с мусульманами-варварами-террористами мы жить не будем”. Мой партнер сказал: "Я боялся, что он что-нибудь со мной сделает"».

Рост агрессивных настроений влияет на повседневную жизнь арабских граждан Израиля. Палестинцы для израильтян невидимы, как и их страдания. Как обычно израильтянине видят Газу? Кадры с дронов и спутниковые снимки. Газа и ее жители в основном представлены под прицелом израильских военных, что превращает их в абстрактные цели, расчеловечивая. Статистика жертв подается без личных историй. Графики и диаграммы сводят человеческие жизни к сухим цифрам.

Это контрастирует с подробными портретами и личными историями израильтян, которые заполняют медиапространство. Такое освещение создает дисбаланс в восприятии конфликта, позволяя многим израильтянам эмоционально отстраниться от реальности палестинских жизней.

Сегодня израильские СМИ вспоминают, что происходило 7 октября 2023 года в стране, и скорбеть. Но это лишь кратковременное нарушение новой повестки. Теперь израильские медиа пропитаны духом триумфа. Образ уязвимой испуганной нации, которая поскорее хотела «стереть Газу с лица земли», сменился образом сильного, уверенного в себе Израиля. Мы больше не просто обороняемся — мы наносим удары по Газе, Ливану и Сирии, мы не боимся начать войну даже с Ираном и — на момент написания этих строк — готовимся его атаковать.

Но на фоне этой демонстрации военной мощи теряются вопросы, отодвинутые на периферию общественного обсуждения: приближает ли такой подход освобождение все еще удерживаемых заложников? Когда для 120 тысяч эвакуированных израильтян их дома снова станут безопасными?

До 7 октября существовало негласное понимание: государство никогда не бросит своих граждан, где бы они ни находились. Израильтяне верили, что государство придет на помощь, как это было в ЭнтеббеОперация в Энтеббе, также известная как операция «Йонатан» или «Удар молнии», была контртеррористической акцией, проведенной израильскими силами специального назначения 4 июля 1976 года. Целью операции было освобождение 106 израильских заложников, удерживаемых террористами в аэропорту Энтеббе в Уганде после захвата самолета Air France. Израильские коммандос совершили внезапный рейд на аэропорт, уничтожили террористов и освободили большинство заложников. или в случае с ШалитомСделка Шалита, заключенная в октябре 2011 года, касалась освобождения израильского солдата Гилада Шалита, который был захвачен боевиками ХАМАС в 2006 году и удерживался в плену в секторе Газа в течение пяти лет. В обмен на освобождение Шалита Израиль согласился освободить 1027 палестинских заключенных, что сделало эту сделку одной из самых масштабных в истории израильско-палестинского конфликта.. Сегодня же болезненно ясно: отдельные жизни потеряли свою ценность. На первый план вышла нация — ее гордость и воображаемое предназначение.

«Мы» против «них», «цивилизация» против «варварства». «Нас» изображают как форпост цивилизации, но при этом «мы» не можем позволить себе быть слишком цивилизованными, вежливыми и сдержанными. Напротив, «нас» призывают быть сильными и агрессивными, ведь «мы» на Ближнем Востоке, где «понимают только язык силы».

Эта новая логика не только меняет национальную идентичность, но и переопределяет отношения израильтян со своим государством и его местом в регионе. Это переход от ценностей сострадания и искупления к культу коллективной силы и агрессии.

Возможно, самая страшная трагедия, которая разворачивается в израильском обществе, — это его отказ признавать катастрофу в Газе. Чудовищное число жертв, разрушенные дома и инфраструктура, полный крах базовых услуг и здравоохранения — все это встречается либо отрицанием, либо равнодушием, либо обвинениями в адрес самих палестинцев, «развязавших эту войну». Гибель десятков тысяч жителей Палестины цинично списывается на неизбежные потери — «сопутствующий ущерб».

Дегуманизация и демонизация палестинцев — как граждан Израиля, так и нет — наносят непоправимый ущерб израильскому обществу, разрушая его демократические основы или хотя бы существовавшее когда-то стремление к ним. Сегодня не осталось места состраданию — важной ценности еврейской культуры. На смену пришли агрессивный милитаризм и ура-патриотизм. И эта трансформация слишком напоминает мне судьбу другого общества, прошедшего похожий процесс совсем недавно.

Снова глядя на милитаристский плакат, я задумываюсь о значении одной детали: невозможно сказать, смотрят солдаты на восход солнца или на его закат. И именно это, пожалуй, делает его таким тревожным: то, что представлено как слава нации, может оказаться лишь признаком ее неизбежного «заката».